Сага о Бриттланде [СИ] - Наталья Викторовна Бутырская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А чего не ушел? — спросил Плосконосый.
Мы невольно хмыкнули. Эти парни не видели Рыбака в деле.
— Я не умею плавать, — невозмутимо ответил Халле. — А еще меня любят все водные твари, рыбы, звери. Всё, что живет в воде, жаждет меня сожрать. Я решил подождать, пока вода схлынет. Я никак не мог добраться до острова по воде, а значит, она не всегда тут так высоко. Скорее всего, поднялась из-за дождя. И я ждал. Хуже всего было по ночам, твари выходили из воды именно по ночам и скреблись в ограду. Каждый день я проверял глубину и убивал одну-две мшины, приходивших на мой запах. Ножом делать это было несподручно, так что я вытесал копье, обжег его для твердости. Поднял одну руну. А вода понемногу спадала. Я видел, как она отступала все дальше и дальше от изгороди. Есть хотелось — жуть. Несколько раз я сумел подбить камнем птиц и съел их. Воду пил сначала дождевую, что скопилась в ямках во дворе, потом начал пить и ту, что была снаружи, но от нее сильно маялся животом. Когда вода ушла совсем далеко, и везде колышек уходил не глубже пояса, я решил идти. Решил идти на юг. Как бы далеко я не забрел, я точно не мог пересечь реку, значит, нужно вернуться к реке и там понять, куда идти дальше. Так что я собрался и пошел через болото. Днем тварей было не так уж и много, и я мог с ними справиться. Хотя я замечал, что с каждым разом их приходило все больше и больше, будто они пересказывали другим, что тут человек. И стоило отойти от острова на пять десятков шагов, как я заметил тварей, что бросились ко мне. С первой я как-то справился, хоть она и не выплывала наверх, но потом они начали сплываться отовсюду. Видать, учуяли меня даже в болотной вони. Я пытался прорваться, но впереди их было больше. И я рванул назад. Решил переждать, может, вода еще сильнее упадет, и я смогу посуху перейти? Хотя если ливанет, то я застрял бы там надолго. За ограду я перевалил уже на пятой руне. Нож остался в болоте, как и копье. Я заполз в дом, меня начало знобить. Ноги были искусаны, видать, покусали уже после получения руны. А потом всё. Ничего не помню. Очнулся уже у жреца.
Мы помолчали, выпили за удачное завершение дела. Новенькие совсем притихли, наверное, думали, что бы они сделали, попав в такую передрягу.
Альрик рассказал для Халле, что было после его пропажи, но слишком коротко и неинтересно. Даже про драугра и ту здоровенную тварь толком не объяснил.
Вепрь постучал толстыми пальцами по столу.
— Я вот не понимаю, почему в первый раз, когда мы на болото пришли, было всего четыре мшины, а через седьмицу — уже столько…
— Наверное, мы и взбаламутили, — предположил Тулле. — Убили одну тварь, Рыбак пробежался по всем окрестностям, притягивая живность. Да и болотный ярл запомнил нас, потому и послал больше тварей.
— Это тебе Бездна через пустой глаз подсказывает? — громким шепотом спросил я. Пошутить захотел.
Но Тулле не рассмеялся, а поднес руку к провалившемуся веку.
— Не знаю. Иногда кажется, что я вижу или слышу что-то такое… Когда вы с Альриком были на болотах, я проснулся в первую же ночь от того, что привиделось, будто я вместе с вами сражаюсь с тварями. Я ощутил и ярость, и запах крови, и затхлость воды.
Я проглотил улыбку, а новенькие с ужасом посмотрели на Тулле и отодвинулись подальше. Даже у меня по спине мурашки пробежали, особенно когда я кое-что вспомнил.
— Халле, значит, говоришь, Дагмара видел на болотах?
— Да, — отозвался Рыбак. — Но ведь то дурман был.
— Я вчера узнал, что Дагмар мертв. Его труп нашли где-то недалеко от земель его отца. А вот когда нашли и когда помер, я не догадался спросить.
Видарссон, заикаясь, спросил:
— З-з-значит, мертвяком пришел?
И снова я не смог удержаться.
— Да, — мрачно пробасил я. — И теперь он придет к каждому ульверу, чтобы завести поглубже в болото. Ай!
Тулле несильно треснул меня по уху.
— Ты бы лучше так не шутил.
Повисла тишина. Вроде бы Фарлей что-то еще интересное говорил, но я разозлился на Тулле и замолчал.
— Так, и что делать-то будем? — откашлявшись, сказал Энок Косой.
— С чем? — не понял Сварт. Вот ему явно было плевать на Бездну и всех мертвяков мира. После того, как он сбежал от своих родственников, Сварту любое болото было по колено.
— Вообще! Отдыхаем? Охотимся? Ищем найм?
Альрик поднялся, залпом допил пиво и сказал:
— Идем к морю. Ловить никого не будем, будем убивать. Халле должен получить пятую руну, и побыстрее. Так мамиров жрец сказал. Но сегодня — отдыхаем!
И до полуночи в этой таверне гуляли одни ульверы. Даже если кто другой и хотел заглянуть, быстро раздумывал. Мы и пили, и пели, и дрались друг с другом. Я легко повалил Плосконосого, с некоторым трудом — Ледмара, а с Херлифом пришлось изрядно повозиться. Не знаю, как с мечом, но в глиме он был хорош. Потом Бьярне сбегал и привел женщин. Мы пили за мое хускарлство, за седьмую руну Альрика, за четвертую Халле и даже за пятую руну, и неважно, что она потом ушла. И на этот раз пиво сумело затуманить мне голову.
Я хотел пойти в сольхус и набить морду солнечному жрецу, но Тулле сумел меня остановить, поклявшись, что ночью жрец спит в другом месте. Херлиф половину вечера втирал Эгилю Коту, какая у него прекрасная сестра, и как Эгилю повезет, если он женится на Оддрун, и если Эгиль женится, чтоб не смел обижать ее, иначе он, Херлиф, отрежет Коту все, что болтается у того в штанах.
Плосконосый рассказывал Видарссону, каких тварей убивал в рунном доме.
— Что там мшина! Вша супротив ногтя. Вот один раз я купил право на родойну. Страшно было, жуть! Глаза красные, сама навроде
